ГОЛДОВСКИЙ Яков Игоревич
Директор Petrochemical Holding,
бывший президент ОАО “Сибур”,
бывший генеральный директор ОАО “Газсибконтракт”
Яков Голдовский родился 26 февраля 1962 г. в г. Кривом Роге Украинской ССР. Детство провел в Ташкенте.
Некоторое время учился в Ташкентском институте ирригации и механизации сельского хозяйства по специальности “механизация”. Окончил Одесский технологический институт им. М.В.Ломоносова.
В 1979-1981 годах работал слесарем в Волгограде и Кривом Роге.
В 1981-1983 годах служил в армии.
С 1983 по 1987 год работал слесарем на ряде предприятий в г. Ташкенте.
В 1987 году – слесарь Люберецкого райпотребсоюза.
В 1988-1989 годах – слесарь Московского автодорожного института.
В 1989-1990 годах – член кооператива “Автотехника”.
В 1990-1993 годах – генеральный директор Совместного советско-панамского предприятия “Колумб”.
В 1993-1994 годах – директор ИЧП “Эдди”.
В 1994-1995 годах – консультант АОЗТ “Кедр-Центр”.
В 1995-1996 годах – директор GNC Holding AG.
В 1996-1997 годах – заместитель генерального директора ОАО “Росконтракт“.
С 1997 года – генеральный директор ОАО “Газсибконтракт”.
С 1998 года – президент ОАО “Сибур “. Член Совета директоров ОАО “Сибур”.
Член Совета директоров ЗАО “Газонефтехимическая компания“.
С ноября 1999 года – председатель Наблюдательного совета ОАО “Салаватнефтеоргсинтез” (“СНОС”).
В апреле 2000 года избран членом Координационного совета отечественных производителей (КСОТ).
3 октября 2001 года газета “Ведомости” сообщила, что Голдовский получил предложение оставить пост президента компании.
В конце сентября 2001 Голдовский имел разговор с первым зампредом правления “Газпрома” Петром Родионовым. Как рассказал “Ведомостям” представитель “Газпрома”, Родионов сообщил собеседнику о желании переизбрать совет директоров “СИБУРа”, а самому Голдовскому предложил отправиться в отставку. Но президент “СИБУРа” обратился к председателю правления “Газпрома” Алексею Миллеру. В распоряжении “Ведомостей” имелась копия письма, в котором глава “СИБУРа” сообщил, что Родионов предложил ему сложить полномочия. “Я не считаю возможным согласиться с предложением об увольнении, полагая, что это приведет к тяжелым последствиям для АК “СИБУР” и к свертыванию программ по созданию на ее основе мощной вертикально-интегрированной компании”, – писал Миллеру Голдовский. (Ведомости 3.10.2001 )
7 января 2002 г. Генпрокуратурой было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного статьей 201 УК (“Злоупотребление полномочиями лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации”). Основанием к возбуждению дела послужило заявление руководства ОАО “Газпром” о действиях группы лиц, выразившихся в уводе активов “Газпрома” на общую сумму 2,6 млрд рублей путем незаконной реализации активов дочерних структур “Газпрома”. В рамках этого уголовного дела следователи Генпрокуратуры 8 января провели обыски в дочерних структурах “Газпрома”, а также задержали трех руководителей “Сибура”: Голдовского, председателя совета директоров Вячеслава Шеремета и вице-президента по правовым вопросам Евгения Кощица. При этом в Генпрокуратуре призвали журналистов “воздержаться от поспешных выводов” относительно причастности этих топ-менеджеров “Сибура” к противоправным действиям. (РИА Новости, 9 января 2002)
18 января 2002 г. Голдовскому и Кощицу было предъявлено обвинение по статье 201, часть 2 (Шеремет был выпущен под подписку о невыезде еще 11 января).
31 января 2002 г. прокуратура сообщила, что Голдовскому также было предъявлено обвинение по статье 160-й часть 3-й УК – присвоение, хищение чужого имущества, вверенного виновному, в крупном размере. (Интерфакс, 31 января 2002) Данная статья предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до 10 лет с конфискацией имущества или без таковой.
5 марта Мосгорсуд отказался освободить Голдовского и Кощица из-под стражи, решив, что обвиняемые могут скрыться от следствия.
“Комсомольская правда” так описывала тюремеый быт Голдовского: “Камера была с евроремонтом на четырех человек. Соседи – интеллигентные мошенники-бизнесмены. Был телевизор, холодильник. На столе всегда стояла ваза со свежими фруктами. Питался отдельно из ресторана при тюрьме на 3-4 тысячи рублей в день. (КП, 9 июня 2005)
25 марта 2002 г. вместо Голдовского президентом “Сибура” был избран Вячеслав Скворцов.
1 июля 2002 г. прокуратура передала дело Голдовского и Кощица в суд.
31 июля 2002 г. в Гагаринском суде Москвы начался процесс,
причем начался с сенсации. Представители СИБУРа и “Газпрома” неожиданно заявили, что направили в Генпрокуратуру отказ от своих гражданских исков на сумму 511 млн и 606 млн руб. соответственно. По словам истцов, это было связано с тем, что материальный ущерб компаниям был полностью возмещен. Это серьезно ослабило позицию обвинения, поскольку одним из квалифицирующих признаков вменяемых статей является ущерб. (Коммерсант, 1 августа 2002)
Гособвинитель Дмитрий Шохин сформулировал суть обвинения. По его данным, в 1999 году Голдовский по совету Кощица приобрел за 4,6 млн руб. на подконтрольную им кипрскую компанию акции Тобольского нефтехимического комбината. Одна ценная бумага тогда котировалась по 0,9-1,1 руб. После этого руководители СИБУРа организовали якобы незаконную оценку, в результате которой стоимость акций возросла до 800 руб. за штуку. Позднее СИБУР купил упомянутые ценные бумаги за 3,8 млрд руб., переведя деньги за границу на адрес иностранных партнеров. Частично эти средства были потрачены Голдовским на приобретение в Венгрии двух нефтехимических предприятий. Следствие полагало, что Голдовский и Кощиц с помощью несложной финансовой операции просто присвоили средства СИБУРа, в котором “Газпром” владеет контрольным пакетом. (Коммерсант, 1 августа 2002 )
8 августа 2002 г. суд отпустил из-под стражи Кощица под залог в 2 млн рублей. Адвокат Голдовского также заявил ходатайство об изменении меры пресечения своему подзащитному, который в это время находился в больнице и готовился к операции. Сам Голдовский заявил, что “не собирается скрываться от суда, поскольку первый заинтересован в установлении истины” и готов внести залог в размере 20 млн рублей. Представитель Генпрокуратуры поддержал это ходатайство. (РИА Новости, 8 августа 2002)
12 августа 2002 г. был освобожден из-под стражи под залог в 20 млн рублей.
24 сентября 2002 г. прокурор Дмитрий Шохин попросил суд приговорить Голдовского к 4 годам лишения свободы условно с испытательным сроком три года, а Кощица – к 3,5 годам лишения свободы условно с тем же испытательным сроком. При этом прокурор потребовал признать подсудимых виновными в полном объеме. (РИА Новости, 24 сентября 2002)
25 сентября 2002 г. суд приговорил обоих подсудимых к 7 месяцам лишения свободы.Они были признаны виновными в злоупотреблении полномочиями, связанными с использованием своего служебного положения вопреки интересам возглавляемой ими компании. По остальным пунктам обвинения они были оправданы “за отсутствием в их действиях состава преступления”. Во время оглашения приговора личные охраннники подсудимых не пускали в зал заседаний журналистов. (Лента.ру, 25 сентября 2002)
После освобождения поселился в Вене, стал совладельцем австрийской компании Petrochemical Holding, контролирующей ряд нефтехимических предприятий в Восточной Европе. (Ведомости, 31 октября 2005)
10 октября 2005 г. “Ведомости” сообщили, что Голдовский возвращается в большой бизнес. Он рассказал газете, что собирается купить выставляемые на продажу ЮКОСом 53,7% литовского нефтяного концерна Mazeikiu nafta и на основе этого предприятия построить в Литве мощную нефтехимическую компанию. (Ведомости, 10 октября 2005)
31 октября 2005 Голдовский заявил, что намерен вкладывать деньги в российские проекты. (Ведомости, 31 октября 2005)
В феврале 2006 журнал “Финанс” оценил состояние Голдовского в 150 миллионов долларов (234-е место в России).
8 июля 2010 “Ъ” сообщил, что Голдовский завершает реструктуризацию своего российского химического актива – дзержинского “Корунда”. Гендиректор предприятия Иосиф Хайцин в интересах бизнесмена зарегистрировал компании “Корунд Актив” и “Корунд Плюс”, куда будут переведены активы завода. Также новые структуры должны были получить во владение принадлежащее Голдовскому “Дзержинское оргстекло”. (Коммерсант, 8 июля 2010)
В феврале 2011 “Финанс” оценил состояние Голдовского в 450 миллионов долларов. В списке журнала он значился как партнер владельца B&S Holding Group (бывшая Health Tech Corporation) Дмитрия Буряка.
В сентябре 2011 стало известно о том, что Голдовский будет партнером АФК “Системы” по нефтехимическому бизнесу. Принадлежащая АФК “Башнефть” создала СП с Petrochemical Голдовского. В Объединенной нефтехимической компании (ОНХК)стороны получили 75% и 25% соответственно. (Коммерсант, 8 сентября 2011)
В январе 2013 выяснилось, что “Башнефть” и Голдовский за полтора года не смогли договориться о развитии ОНХК, и было решено, что нефтекомпания полностью выкупит долю Голдовского, а затем перепродаст ее своей материнской АФК “Система”, которая будет развивать нефтехимическое направление отдельно от “Башнефти”. (Коммерсант, 24 января 2013)
В феврале 2013 “Башнефть” выкупила долю Голдовского.
На 2013 – директор Petrochemical Holding.
В апреле 2013 “Форбс” оценил состояние Голдовского в 850 миллионов долларов.
14июня 2019 “Коммерсант” сообщил, что Голдовский возвращается в нефтегазовый бизнес в России. По данным газеты, он купит небольшую нефтяную компанию First Oil у инвестиционной компании Gem Capital, принадлежащей бывшему менеджеру «Газпрома» Анатолию Палию. По оценке аналитиков, сумма сделки – около $200 млн. (Коммерсант, 14 июня 2019)
В январе 2021 Голдовский продал свой крупнейший актив “Корунд-Циан” (один из крупнейших в мире производителей химического реагента для добычи золота 0 цианида натрия). Покупателями выступили инвесткомпания Анатолия Палия GEM Capital и структура Александра Раппопорта Industry Partners Corporatio. (Коммерсант, 14 января 2021)
Был членом совета директоров Мосстройэкономбанка.
Женат. Четверо детей.
«- Как давно вы живете в Вене?
– Мы живем тут с 1991 г. В Вене жили мои партнеры по бизнесу в Белоруссии, я часто к ним приезжал. Тогда же женился, жена была беременная, вот и решил увезти ее за границу. Купили в Вене дом, в котором и сейчас живем. Да и к родителям поближе – они у меня давно обосновались в Германии.
– У вас уже четверо детей. У вас и у них австрийское гражданство?
– У жены и детей – да, а я не стал получать. Семья жила в Вене постоянно, а я большую часть времени по бизнесу все равно проводил в России, ездил туда-сюда.
– Как вы заработали первые деньги?
– Это был 1984 год. Я к тому времени вернулся из армии, поступил на заочное отделение Ташкентского института ирригации. И сразу же занялся предпринимательством – организовал в Ташкенте производство и продажу различных ходовых товаров ширпотреба.
– А как оказались в Москве?
– Приехал в Москву к знакомым с идеями, у них были возможности. В 1986 г. они помогли организовать на базе крупного комбината цех ширпотреба. Делали там различные пластмассовые изделия. Тогда же друзья познакомили меня с одной предприимчивой итальянкой, владевшей панамской компанией “Электроникс”, которая занималась переработкой и продажей кожсырья. Вместе с ней и моими товарищами из НПО “Конверсия” мы создали советско-панамское СП “Колумб”.
– И чем занималось ваше СП?
– По всему СССР мы организовали пункты скупки кожевенного сырья. Везли его на предприятие в Богородске, где установили импортное оборудование, обрабатывали привезенные шкуры и экспортировали их. Прибыль была солидная – миллионы долларов в год. Деньги реинвестировали, в том числе и в другие проекты – в табачный бизнес, деревообработку.
– А как появилась сигаретная тема?
– Я сам предложил Philip Morris организовать совместный бизнес в России, инфраструктура для его развития по всему СНГ у нас была благодаря “Колумбу”. Я тогда уже жил в Австрии, зарегистрировал там свою фирму Rosetto. Она имела прямые контракты с Philip Morris и продавала львиную долю ее сигарет в СНГ. Для нас это был вспомогательный бизнес – без импорта у нас бы постоянно ощущался дефицит рублей для закупок сырья и финансирования производства.
– Вы ведь торговали и нефтью?
– В 1994 г. я вышел из табачного бизнеса. Остались контакты в Казахстане, и я договорился, чтобы правительство этой страны сделало Rosetto своей уполномоченной компанией по поставкам российской нефти на Павлодарский НПЗ и обеспечению нефтепродуктами местных сельхозпроизводителей. Нефть брали у “Роснефти“. Работали около двух лет, но затем произошел конфликт: из-за неурожая 1996 г. сельхозпроизводители не смогли с нами рассчитаться. Я был уверен, что бизнес надо продолжать, но “Роснефть” решила выйти из проекта.
– А как вы оказались в нефтехимии?
– После ухода из Казахстана я думал, чем заняться. И случайно у знакомого в офисе познакомился с Анатолием Ивановичем Лукашовым – бывшим зампредседателя Госплана СССР, который строил и курировал всю нефтехимию СССР. Меня поразил его рассказ о том, как, по сути, из ничего, а точнее – из отходов процесса нефтедобычи можно получать ценнейшие продукты. Я загорелся идеей организовать свой нефтехимический бизнес. Говорю Лукашову: “Анатолий Иванович, идите ко мне работать, будем нефтехимией заниматься”. Он удивился: “Не встречал таких сумасшедших, чтобы на руинах развалившейся отрасти решились строить свой бизнес”. Я ему говорю: “Мне это интересно. У меня есть деньги. Будете главным идеологом”. Уговорил его. Было это в 1995 г.
– С чего начали новое дело?
– Создал в Австрии компанию Petrochemical Holding и ее 100%-ную “дочку” – ЗАО “Газонефтехимическая компания” (ГНК), которая вела в России весь бизнес. Познакомился через знакомых в “Газпроме” с Александром Шурымовым (начальник управления по маркетингу промышленной продукции. – “Ведомости”), а потом и с Вячеславом Шереметом и Александром Пушкиным (зампреды правления “Газпрома”. – “Ведомости”). Предложил сотрудничать. Начинали с того, что покупали у “Газпрома” сырье и пытались перерабатывать его как давальческое на нефтехимических предприятиях. По первым контрактам получили убытки. Но отступать не стали. Постепенно стали скупать акции предприятий, с тем чтобы восстановить производственные цепочки.
– А в чем заключалось участие “Газпрома” в покупке этих активов?
– Я предложил “Газпрому” вместе покупать акции “Сибнефтегазпереработки” (СНГП) и входящих в нее газоперерабатывающих заводов. Но они сказали, что не готовы к такому партнерству, предложили помогать с кредитами. К 1998 г. ГНК уже владела контрольными пакетами всех девяти газоперерабатывающих заводов и СНГП.
– И “СИБУРа”?
– По сути, мне не нужно было покупать акции “СИБУРа“. Его единственным активом были 36,5% акций СНГП. Но чиновники уговорили меня, что раз мы занимаемся этим бизнесом, то нам нужно выкупить эти акции. Мы приобрели 71% акций “СИБУРА”, и дернул меня черт в начале 1999 г. перевести все управление бизнесом с ГНК на “СИБУР”. Хотел, используя брэнд “СИБУРа”, сделать большую компанию, вывести ее акции на фондовые рынки.
– Сколько вы потратили на приобретение нефтехимических активов?
– На все – около $500 млн. …
– Смена руководства в “Газпроме” имела для вас роковые последствия. С чего все началось и как развивались события?
– Был такой руководитель в “Газпроме” – Петр Родионов. Как-то осенью 2001 г. он пригласил меня и в присутствии службы безопасности “Газпрома” предложил уйти из “СИБУРа”. Я сказал, что я независимый бизнесмен, я эту компанию создал, создал не для “Газпрома”, а для себя, для своих детей, почему я должен уходить?
С приходом нового менеджмента “Газпрома” его концепция по “СИБУРу” стала меняться. Ранее принятые решения по участию в эмиссиях оказались замороженными, хотя “Газпрому” не надо было платить деньги – следовало лишь конвертировать займы “СИБУРу” в его новые акции. Именно на таких условиях и использовались эти займы.
Я предложил [главе “Газпрома” Алексею] Миллеру: давайте или вы мою долю в “СИБУРе” выкупите, или я вашу, или распродадим все, разделим прибыль и закончим с этой нефтехимией. Но “Газпром” никакого решения не принимал.
– Было принято решение о вашем аресте. Вы не предполагали, что вас могут арестовать прямо в приемной Миллера?
– Конечно, не думал. Думал, что в итоге договоримся о том, кто кого выкупит в “СИБУРе”. Хотя накануне меня предупреждали, что арест возможен…
– Сколько времени заняло согласование условий продажи [акций “СИБУРа”]?
– Договоры о продаже акций предприятий подготовили в первый же месяц моего заключения. Потом появились другие требования – о продаже зданий, чего-то еще. В какой-то момент мне это надоело, я прекратил всякое обсуждение. Месяца два просидел просто так. А в мае 2002 г. договорились.
– А кто-то из “Газпрома” приходил к вам в тюрьму?
– Все решали через адвокатов. Они передавали мне предложения “Газпрома” и возвращали мои ответы, передавали распоряжения менеджменту.
– Акции каких предприятий вы продали и на каких условиях?
– Продал все акции, которые не были заведены на “СИБУР” до начала 2002 г. В прошлом [2004] году получил $95 млн.
…
– Как скоро после выхода на свободу вы уехали из России?
– Почти сразу уехал в Вену и в Россию с тех пор не приезжал.
…
– В 2003 г. купил литовскую компанию Nemuno Banga. Я всегда считал для себя одним из перспективных направлений в нефтехимии полиэтилентерифталат (ПЭТФ) и изоцианаты. Это растущие рынки. Продукции выпускается мало, а потребность в ней велика.
– В прошлом году Nemuno Banga приобрела двух производителей ПЭТ-преформ в Чехии и на Украине. Во сколько вам обошлись эти покупки?
– Вместе с активами, которые мы купили, и инвестициями в развитие бизнеса – более $200 млн.
…
– Под проект покупки Mazeikiu nafta вы создали компанию Baltic Holding совместно с Газпромбанком, который позже вышел из проекта. Как так получилось, что вы опять чуть не стали партнером “Газпрома”?
– Я познакомился с ведущими менеджерами Газпромбанка в период, когда шло урегулирование моих взаимоотношений с “Газпромом”. Сложились нормальные деловые отношения. Мы подготовили наши предложения по Mazeikiu nafta, представили их Газпромбанку, им наши идеи понравились.
…
– А что еще вы планируете делать на “Корунде”?
– Мы купили “Корунд” как чисто инвестиционную площадку. Хотим сделать там многопрофильное предприятие. Развернуть современное производство изоцианатов». (Ведомости 31.10.2005)
См. также в интернете:
http://www.compromat.ru/main/goldovskiy/a.htm