ПЕТРАКОВ Николай Яковлевич
(1937-2014)
Директор Института проблем рынка РАН,
бывший депутат Государственной думы (1993-1995),
академик Российской академии наук (РАН)
Умер 9 января 2014 г.
Николай Петраков родился 1 марта 1937 года в Москве. Русский.
В 1959 году окончил экономический факультет Московского государственного университета (МГУ). С 1959 по 1961 год работал младшим научным сотрудником Научно-исследовательского института технико-экономических исследований Госкомитета СССР по химии (НИИТЭХИМ). С 1961 года был младшим, затем старшим научным сотрудником Научно-исследовательского экономического института (НИЭИ) Госплана СССР. С 1965 года – заведующий лабораторией в Центральном экономико-математическом институте (ЦЭМИ) АН СССР. В 1971 году защитил докторскую диссертацию. С 1972 года – профессор. Специалист по экономико-математическому моделированию; исследовал с этой точки зрения вопросы рыночного регулирования экономики – прежде всего через ценообразование. Автор большого числа публикаций по вопросам ценообразования, методологии оптимизации механизма функционирования экономики. Был одним из последовательных сторонников рынка и еще при Брежневе выдвигал предложения по реформированию экономики, за что неоднократно подвергался критике (вплоть до “разноса” в газете “Правда”). С 1981 по 1990 год – заместитель директора ЦЭМИ. С 1991 года – директор Института проблем рынка РАН.
В 1984 году был избран членом-корреспондентом АН СССР.
В 1986 году начал разрабатывать планы реформирования экономики путем перехода на аренду предприятий трудовыми коллективами. В конце 1980-х годов был назначен экономическим советником Горбачева, сначала как генерального секретаря ЦК КПСС, затем как Президента СССР. В отличии от своих предшественников, академиков Абела Аганбегяна и Леонида Абалкина, никаких глобальных проектов экономических преобразований не предлагал.
Также известен как публицист, выступающий по экономическим вопросам в изданиях самой различной политической ориентации.
Был членом КПСС с 1964 по 1991 год.
В 1989 году был избран народным депутатом СССР от АН СССР и научных обществ. Занимал пост заместителя председателя Комиссии Совета Союза Верховного Совета (ВС) СССР по плановым и бюджетно-финансовым вопросам. Входил в научно-промышленную и академическую депутатские группы. В 1989-1991 годах – член Комиссии по экономической реформе Совета Министров СССР. По результатам голосований может быть отнесен к депутатам “центра”.
После образования в середине 1990 года Научно-промышленного Союза СССР во главе с Аркадием Вольским и Александром Владиславлевым Петраков стал председателем его комитета по экономической реформе (при этом он постоянно заявлял, что опасность для преобразований в стране исходит “от тех социальных групп, которым перестройка невыгодна, в первую очередь от военно-промышленного комплекса”).
В конце 1990 года избран академиком АН СССР, пройдя довольно жесткий конкурс (Николай Шмелев и ряд других известных экономистов на этих выборах академиками избраны не были).
Летом 1990 года в составе группы ученых-экономистов участвовал в разработке проекта программы реформ “Шаталина-Явлинского”.
В июне 1991 года был одним из авторов “Обращения девяти”, в котором говорилось о создании Движения демократических реформ (ДДР), вошел в совет Движения.
В сентябре 1991 года был назначен Горбачевым членом Политического консультативного совета при Президенте СССР.
В январе 1992 года стал членом Правления Российского союза промышленников и предпринимателей. В том же году вошел в руководство Акционерного общества “Московский инвестиционный фонд”.
В январе 1992 года выступил с открытым письмом к членам Верховного Совета (ВС) России и правительства с резкой критикой в связи с установлением ВС своим членам и министрам окладов на основе коэффициентов к минимальной зарплате.
С начала 1992 года резко критиковал правительство Егора Гайдара за ошибки в налоговой и ценовой политике (в частности, выступал против либерализации цен) и отказ от активного государственного вмешательства в экономику. Среди предлагавшихся им мер были: временное замораживание цен, индексация оборотных средств и амортизационных фондов предприятий. Вместе с тем, он длительное время заявлял, что добиваться отставки правительства нельзя, а надо лишь поставить его “под строгий контроль демократической общественности” ( что, по его мнению, не по силам российскому парламенту). К концу 1992 года однако уже выступил за смену правительства Гайдара.
В октябре 1993 года вошел в список кандидатов в депутаты Государственной Думы от избирательного объединения “Явлинский – Болдырев – Лукин”. 12 декабря 1993 был избран депутатом Государственной Думы по этому списку.
Создал независимый институт “Открытой экономики”, занимающийся, в частности выработкой рекомендаций для зарубежного инвестирования.
Участвовал в руководстве разработкой альтернативной экономической программы в начале 1994 года. Программа обсуждалась в Думе и предлагалась правительству в связи с отставкой из него Гайдара и Федорова.
В декабре 1994 г. сказал по поводу “объединения демократических сил”: “Я не понимаю, как, допустим, мы, фракция “Яблоко”, можем встать под одно знамя с теми, кто организовал беловежскую авантюру, расстрел Белого дома, шоковую терапию… Гайдару и его партии нужно не просто продемонстрировать свое разочарование в Ельцине, необходимо политическое покаяние тех, кто с августа 1991 года привел страну к декабрю 1994 года… Иной основы для какого-нибудь объединения не существует”. (Коммерсант, 17.12.94).
В ноябре 2002 г. в “Литературной газете” было опубликовано интервью с Петраковым. Размышляя об олигархах, Петраков сказал: “Нет, это не предпринимательство, это наперстничество. Соответственно шулерскому характеру обогащения и социальные последствия. Не случайно именно “новых русских” обвиняют в том, что они задавили малый бизнес, они уничтожили средства массовой информации, политические партии и профсоюзы, которые вынуждены кормиться у них с руки. Они разрушают общественную мораль… Они даже Кремль начинают стравливать с регионами, пытаются влиять на передвижения бюджетных средств!.. Вот у нас только что прошел семинар по РАО “ЕЭС России”. Нас убеждали: сейчас эту монополию приватизируем, расчленим, создадим конкурентную среду – и все закрутится. Вроде все нормально, все правильно. Монополия – антагонист рынка. Но давайте для начала проанализируем, что у нас происходило в тех сферах, в тех монополиях, которые уже приватизированы, которые уже расчленены за последние десять лет. Вот нефтянка. Москва. “ТНК”, “Татнефть”, “ЛУКОЙЛ” – шесть-семь компаний на рынке. А цены на бензин неуклонно растут. И что самое интересное – синхронно растут! А авиация? Расчленили, приватизировали. И опять же – цены растут, парк стареет, самолеты падают, аэродромы приходят в негодность, новые не строятся”. Менеджеры РАО “ЕЭС” говорят: нам нужны инвестиции, вот приватизируем, и они пойдут. Что ж, нефтянку приватизировали достаточно давно – сегодня имеем 80 процентов износа основных фондов. Золото в виде нефти качают – и все в карман, на потребление. То есть никакой гарантии нет, что если процесс приватизации электроэнергетики пройдет по привычным уже в России стандартам, то частные хозяева начнут вкладывать в капитал. Они начнут выкачивать прибыль – это да. В этом можно быть уверенным”. (Литературная газета, 20 ноября 2002 )
С мая 2003 по ноябрь 2004 года – член Совета директоров ОАО Банк “Петрокоммерц “.
В феврале 2005 г. писал: “Российская экономическая политика с января 1992 года (старт шокотерапии) и по сегодняшний день нацелена на воспроизводство низкого жизненного уровня основной массы граждан нашей страны. Доходы страны (пусть заработанные в результате благоприятной для нас мирохозяйственной конъюнктуры) не идут на пользу населения, не вкладываются в реальный сектор экономики (инвестиции). Министры с завидным упрямством ведут дело ко второму бюрократическому дефолту…” (см. текст статьи )
Был председателем Совета директоров ЗАО “Инвестсбербанк“.
Главное направление научной деятельности – экономико-математические моделирование, методы и механизма управления народным хозяйством.
Основные научные труды:
“Рентабельность и цена”, М., 1964;
“Некоторые аспекты дикуссии об экономических методах хозяйствования”, М., 1966;
“Хозяйственная реформа: план и экономическая самостоятельность”, М., 1971;
“Кибернетические проблемы управления экономикой”, М., 1974;
“Демократизация хозяйственного механизма”, М., 1988.
Член редколлегии журналов “Вопросы экономики”, “Экономика и математические методы”.
Награжден орденом “Знак почета” (1987 год).
Увлечения – хоккей, футбол.
Первым браком был женат на однокурснице. Сын и дочь от второго брака.
Трибуна, 10 февраля 2005 г. “Скупые рыцари” готовят дефолт”
Сегодня по ряду финансовых показателей России могут завидовать страны «большой восьмерки». За месяц золотовалютные резервы страны прирастают на 4(!) миллиарда долларов США. Профицит бюджета превысил 20 млрд. долларов, стабилизационный фонд достиг 18 миллиардов долларов. Коллегам Владимира Путина по клубу избранных такое и не снилось.
Объясняют такое исключительное положение России благоприятным всплеском мировых цен на нефть. Но только ли в этом дело? Конечно, если бы не мировые цены на нефть, то Россия не имела бы таких доходов. Но эти доходы не становятся достоянием населения и реального сектора экономики. В отличие от нашей власти правительства стран Запада в первую голову заняты поддержкой эффективного использования доходов в стране – деньги должны работать. Мы же складываем их в копилку.
Российская экономическая политика с января 1992 года (старт шокотерапии) и по сегодняшний день нацелена на воспроизводство низкого жизненного уровня основной массы граждан нашей страны. Доходы страны (пусть заработанные в результате благоприятной для нас мирохозяйственной конъюнктуры) не идут на пользу населения, не вкладываются в реальный сектор экономики (инвестиции). Министры с завидным упрямством ведут дело ко второму бюрократическому дефолту…
Судите сами: огромные золотовалютные накопления, стабилизационный фонд, профицит бюджета запрещено направлять на инновации, расходовать на социальные гарантии, на рост заработной платы и пенсий. Деньги идут только на одно – погашение внешних долгов. Это административно-бюрократическое решение заявлено правительством и одобрено Госдумой. У первых демократов денег вроде бы не было, а у нынешних? Сидят на десятках и сотнях миллиардов долларов, но ни на развитие экономики, ни на социальные нужды денег не дают. Греф твердит: «Государство должно уйти из экономики». А кто должен прийти на смену государству? Частные инвесторы? Но они без поводыря не сунутся. В том-то и состоит роль государства – в создании благоприятного инвестиционного климата. Россия, к сожалению, этим похвастаться не может. Этим и должен заниматься господин Греф, а не надеяться на «всесильную руку рыночной экономики».
Не много серьезной аргументации и у депутатов Госдумы. Несколько депутатов фракции «Родина» потребовали у Генпрокуратуры завести уголовное дело на министра финансов Кудрина из-за того, что в результате инфляции страна потеряла около миллиарда долларов стабилизационного фонда. Однако, когда принимались решения о создании стабилизационного фонда, никаких особых скандалов не было. Более интересна другая история: золотовалютные резервы страны выросли в 2004 году на 61,9 процента и составили 124,5 млрд. долларов. Поскольку более девяти десятых российского золотовалютного резерва страны находится либо в долларах, либо в ценных западных бумагах долларовой зоны, то можно предположить, что падение курса доллара привело к потере Россией 7–8 млрд. долларов США в 2004 году. Тогда и председателя Центробанка нужно тащить в прокуратуру.
Но дело не в Кудрине или Игнатьеве. Они – технические исполнители некой политической концепции, которая реализуется в настоящее время. Суть ее: российская экономика – это кубышка. Все, что зарабатывается, не должно направляться в социально-экономический сектор. Российский «скупой рыцарь» вкладывает свои доходы в финансовые структуры западного происхождения под 1-2 процента годовых и теряет огромные средства на инфляции своей валюты и динамике мировых валютных курсов. Деньги не должны работать – вот кредо финансово-экономического блока российского правительства.
Как только президент страны заявил, что надо не только реформами заниматься, но и расширением производства товаров и услуг, либералы тут же засуетились и сказали, что процесс реформ – это самое главное, а удовлетворение потребностей населения – дело десятое. Об этом заявляли Гайдар, Илларионов и Греф.
Но почему России не надо идти по пути Германии, США, Японии, Франции? Почему наши реформаторы проецируют на Россию опыт стран Латинской Америки или Африки? Почему россиян хотят превратить в европейских негров? Богатая природными и интеллектуальными ресурсами страна имеет нищее население. Такое положение сохранялось в течение всех послевоенных лет. Именно это положение явилось экономической предпосылкой распада СССР и ликвидации социализма. Нынешнее материальное положение основной массы россиян стало еще хуже. Почему?
У теоретиков и практиков нынешних реформ есть две главные причины, в силу которых российские доходы не могут быть инвестированы в экономику России. Во-первых, современная российская экономика якобы не способна «переварить» сколько-нибудь серьезные инвестиции. Во-вторых, любые инъекции денежных ресурсов в экономическую или социальную сферу вызовут резкую инфляцию, повсеместный рост цен. С помощью двух этих аргументов реформаторы-монетаристы довели российскую экономику до плачевного состояния. Вопрос о деградации отечественной экономики власть упорно отказывается обсуждать. Уходит от общественной дискуссии. В чем же реформаторы пытаются убедить нас?
Постулат первый: Россия не готова к освоению больших инвестиций. А разве сами реформаторы, в течение десяти лет осаждающие Давос, Бостон, Лондон (за государственный счет), активно не агитировали иностранных инвесторов в части освоения инвестиционного рынка России? Врали или считали, что инвестиционные проекты в России должны быть отданы иностранцам, а не своему капиталу? Где же истина?
Только один реформатор – Илларионов – заявил сразу, что мы несчастны, как Голландия, которой некуда вкладывать инвестиции. Экономический глазомер этого специалиста оставляет желать лучшего. Каждый квадратный метр голландской земли пропитан инвестициями десятков поколений жителей этой страны, включая и территории, отвоеванные у моря. А Россия! Сядьте рядом с такими учеными, как Алферов, Велихов, Лаверов, – они вам назовут десятки высокоэффективных инвестиционных проектов, которые были в последние годы заблокированы по причине ложного отсутствия денег.
А вложения в инфраструктуру? США в период Великой депрессии, послевоенная Германия выходили из кризиса, строя хай-веи и автобаны. Наша транспортная структура ближе к XIX веку, чем к современному миру. У нас нет ни одной скоростной железной дороги. Чиновники долго «бодались» по поводу скоростной дороги Москва – Петербург. Эти города прекрасно связаны друг с другом и сейчас. А где проект скоростной дороги Москва – Ростов или Краснодар или Москва – Урал? Давно пора интегрировать Россию не непомерными федеральными налогами, а транспортной сетью.
Постулат второй: увеличение денежной массы всегда приводит к росту цен и к инфляции. А инфляция – это бич стабилизации. Мысль интересная. Но попробуем ее на зуб. Оставаясь в рамках идеологии наших реформаторов, напомним, что они манипулируют тремя величинами: объемом товаров и услуг, ценами на них и денежной массой, между которыми должна соблюдаться сбалансированность. Конечно, если государство, обладая печатным станком, начнет штамповать денежные знаки, не обеспеченные ничем, то цены полезут вверх. Никто не спорит.
Но если у государства есть реально заработанные деньги мирового уровня – доллары, евро, иены, – почему оно не может на них купить заводы, высокие технологии, продукты, медикаменты, создать новые рабочие места, стимулировать национального товаропроизводителя? Может и обязано это сделать само или через уполномоченных частных посредников. Эта дополнительная денежная масса создаст приток товаров и услуг в реальную экономику, и цены начнут снижаться. Следом можно повысить зарплаты бюджетникам, пенсии, стипендии. Эта акция вызовет дополнительный платежеспособный спрос, особенно в малом бизнесе.
Вот вам и рост экономики, и рост уровня жизни населения в рамках концепции монетаризма. Ограничения денежной массы полезны только для нищих стран, когда государство, кроме денежного станка и госаппарата, ничего не имеет. А наши реформаторы пытаются стерилизовать почти 200 миллиардов честно заработанных долларов, пряча их в различных фондах, запасах и резервах.
Может быть, есть и другие теории или директивы, на которые опирается экономический блок правительства России? Тогда пусть нам расскажут. Согласитесь, что странно иметь правительство, где термин «популизм», то есть стремление помочь народу, воспринимается уже десятилетие как проклятие, как непрофессионализм, как антиреформаторство.