В тот же день исполняющий обязанности прокурора Московской области Александр Митусов сообщил, что Кукура сам пришел к себе домой, и выкупа за его освобождение не платили. Тут же, однако, появились сообщения, что выкуп все-таки был заплачен. (Газета.ру, 25 сентября 2002)

26 сентября 2002 газета “Коммерсант” сообщила, что “оперативники” уверены, что похищение Кукуры было инсценировано самим “Лукойлом”. В доказательство приводились следующие факты: странное поведение охранников Кукуры, которые в момент “похищения” фактически ничего не сделали для того, чтобы помочь своему патрону, а затем упорно хранили молчание. (Коммерсант, 26 сентября 2002)

Была также версия, что Кукуру похитили, чтобы “скачать” c него секретную коммерческую информацию, которая, как писал “Коммерсант”, “стоит даже не миллионы, а миллиарды долларов”; а также версию о том, что с вице-президента “Лукойла” хотели получить деньги, но не 6 миллионов долларов, а в десятки раз большую сумму с частных счетов его и его коллег в офшорных зонах. “Мы стали контролировать все телефонные переговоры “Лукойла”, все их банковские операции и биржевые сделки, следили за каждым автомобилем, – рассказали оперативники. – Никакого движения крупных сумм в интересующем нас аспекте c момента похищения не происходило. Поэтому в последние дни мы были уже твердо уверены в том, что Кукура, по согласованию с коллегами, условно говоря, похитил себя сам”. (Коммерсант, 26 сентября 2002)     

Вечером 26 сентября 2002 “источник, близкий к следствию”, сообщил, что Кукура был освобожден похитителями под определенные обязательства, в том числе и финансовые. Некие обязательства взял на себя и “Лукойл”. Выкуп в $6 млн похитителям не платили. Источник сообщил, что посредником между вымогателями и “Лукойлом” выступал один из сотрудников нефтяной компании, которого выбрал для этой роли сам Кукура. В компании “ЛУКойл” эту информацию комментировать отказались, и сообщили, что собираются проводить собственное расследование. (Интерфакс, 26 сентября 2002 )

27 сентября 2002 в пресс-службе нефтяной компании “Лукойл” сообщили, что компания выплатила 30 млн. рублей человеку, сообщившему информацию, которая помогла освобождению Кукуры. (Газета.ру, 27 сентября 2002)

1 октября 2002 пресс-служба Главного управления по борьбе с организованной преступностью службы криминальной милиции МВД России сообщила, что были установлены трое участников организованной преступной группировки, подозреваемой в похищении Кукуры: 34-летний Александр Ветлугаев (он же Борисенко, он же Балашов), бывший офицер министерства обороны России; 34-летний Сергей Мельчаковский, ранее судимый за разбой; 44-летний Гагик Бгдоян, бывший заместитель директора НИИ связи города Еревана. (Газета.ру, 1 октября 2002)

В ночь на 2 октября 2002 Бгдоян, занимавшийся бизнесом в Подмосковье и узнавший себя на распространяемой фотографии, позвонил в телекомпанию НТВ и сообщил о своей непричастности к преступлению. (Интерфакс, 2 октября 2002) В тот же день он был допрошен в прокуратуре, после чего исполняющий обязанности прокурора Московской области Александр Митусов сообщил, что органы прокуратуры не располагают сведениями о причастности Бгдояна к этому преступлению. (Газета.ру, 2 октября 2002)

3 октября 2002 в газете “Ведомости” было опубликовано интервью с Кукурой, в котором он рассказал о некоторых обстоятельствах своего похищения. (см.)  

12 февраля 2003 прокуратура Московской области приостановила следствие по делу о похищении Кукуры. “Производство приостановлено на основании УК РФ, поскольку не установлены лица, подлежащие привлечению в качестве обвиняемого”, – сообщил начальник отдела по расследованию особо важных дел Андрей Марков. (РТР-Вести.ру, 12 февраля 2003)

15 июля 2003 в СМИ появились сообщения о том, что в ходе следствия по делу о похищении Кукуры было установлено, что к преступлению причастны участники смоленской организованной преступной группировки. По версии следственных органов, оно носило чисто уголовный характер. Смоленские преступные авторитеты надеялись путем похищения получить от компании “Лукойл” 3 миллиона долларов и 3 миллиона евро наличными. Утверждалось, что заказчиком похищения был смоленский криминальный авторитет Владимир Винокуров. Организовали преступление авторитеты Игорь Рябоконь и Юрий Стаценко, исполнителями являлись шесть человек, входящих в боевую группировку последнего. За этой группой, по оперативным данным, числился также ряд других громких преступлений, в том числе убийство вице-губернатора Смоленской области Владимира Прохорова. 

Стало известно, что после похищения Кукуру укрывали в поселке Шабель Хиславического района Смоленской области. Через некоторое время после похищения организаторы преступления пришли к выводу, что получить деньги и уйти на дно им не удастся и решили отпустить Кукуру. Однако об освобождении не был извещен заказчик Владимир Винокуров. Он решил выяснить отношения со Стаценко и Рябоконем, однако в результате был убит сам. В ходе расследования убийства Винокурова следственные органы вышли на Стаценко и Рябоконя, который к тому времени сменил фамилию на Крафт. Крафт на июль 2003 находился в розыске, а Стаценко был арестован 12 июня 2003 в Дмитровском районе Подмосковья и этапирован в Смоленск. По данным смоленских спецслужб, Стаценко сразу написал чистосердечное признание в похищении Кукуры. Однако после передачи материалов в отношении Стаценко в прокуратуру Московской области там их принимать не стали, а самого Стаценко лишь один раз допросили, после чего тот внезапно отказался от первоначальных показаний. (Время новостей, 15 июля 2003) 

23 июля 2003 заместитель начальника Управления по борьбе с организованной преступностью ГУВД Москвы Сергей Солопов на пресс-конференции сообщил, что управление Генпрокуратуры прекратило уголовное дело по факту похищения Кукуры. При этом Солопов отказался раскрыть причины прекращения данного уголовного дела. (Газета.ру, 23 июля 2003) 

В декабре 2004 дело Кукуры было передано в Смоленскую прокуратуру. По сообщению Интерфакса, это было связано с тем, что в деле  Кукуры появились новые подозреваемые – Юрий Стаценко и Игорь Рябоконь. Они были арестованы по обвинению в убийстве лидера смоленской криминальной группировки Владимира Винокурова. По версии следствия, они входили в преступную группу, которая организовала похищение Кукуры. (НГ, 21 января 2004) 

По версии следствия,  все началось с того, что “Лукойл” задолжал крупную сумму в федеральный дорожный фонд (ФДФ), который в свою очередь должен был профинансировать строительство Старой Смоленской дороги. В результате было решено, что в счет долгов перед дорожным фондом “Лукойл” обязуется проинвестировать возведение трассы. Но до смоленских строителей из обещанной суммы почти ничего не дошло, а некоторые чиновники из местной администрации на это просто закрывали глаза, якобы рассчитывая получить «откат». (Время новостей, 15 апреля 2004)

Когда деньги не дошли и до них, чиновники, по версии спецслужб, сочли виновным в этом Кукуру. В результате якобы представители обладминистрации обратились за помощью к местному авторитету Винокуру, а тот будто бы отдал распоряжение Стаценко и Рябоконю похитить какого-нибудь крупного представителя Лукойла или кого-нибудь из родственников. (Время новостей, 15 апреля 2004)

Вначале, как заявил на допросах Стаценко, они якобы хотели захватить певицу Алсу – дочку одного из бывших руководителей нефтяной компании Ралифа Сафина. Но потом решили похитить Кукуру. Его вывезли в Хиславический район Смоленской области. За освобождение нефтяника потребовали 3 млн долл. и 3 млн евро. Это была сумма, которую якобы задолжал смоленским чинам ЛУКОЙЛ, плюс «комиссионные» Винокура. (Время новостей, 15 апреля 2004)

Был ли за Кукуру уплачен выкуп, так и осталось неясным, но вскоре Кукуру отпустили. Винокур счел, что деньги за Кукуру присвоили Рябоконь и Стаценко, и решил их убить. Однако те, по версии прокуратуры, сами устранили Винокурова. За это они были арестованы. (Время новостей, 15 апреля 2004)

10 июня 2004 Рябоконь обратился с жалобой к генпрокурору РФ Владимиру Устинову. В ней он  утверждал, что следователь, затянув его в дело по похищению Кукуры,  сводил с ним личные счеты за то, что Рябоконь подрался с ним в ресторане в 1998. В прокуратуре Смоленска это заявление назвали провокацией и попыткой уйти от ответственности. (Коммерсантъ, 11 июня 2004)

28 апреля 2005 прокуратура Смоленской области завершила расследование и направила в суд уголовное дело в отношении двух обвиняемых в похищении Кукуры.

25 мая 2005 в Смоленском областном суде начались предварительные слушания по делу.

29 сентября 2005 суд счел, что сам факт похищения Кукуры был, но подсудимые не имели к нему никакого отношения. Также суд констатировал, что в основу обвинительного приговора не может быть положено чистосердечное признание Стаценко в похищении Кукуры, так как “он отказался от признания в ходе предварительного и судебного следствия”. Более того, суд подверг сомнению и ряд доказательств, к которым апеллировало обвинение, в частности, то, что Кукура по голосу признал в Рябоконе одного из своих похитителей и опознал местность, куда его якобы отвезли преступники. Руководствуясь этими доводами, суд оправдал Стаценко и Рябоконя по шести вменявшимся им статьям УК РФ, в том числе в похищении человека, вымогательстве и разбое. Оба обвиняемых были признаны виновными в убийстве на почве личной неприязни Винокурова и его водителя и приговорены к длительным срокам лишения свободы. (Время новостей, 30 сентября 2005)

11 октября 2005 адвокат Кукуры Гари Мирзоян обжаловал приговор: “У меня нет сомнений в том, что Рябоконь и Стаценко участвовали в похищении Кукуры”, – сказал он. (РИА Новости, 11 октября 2005)

В феврале 2006 журнал “Финанс” оценил состояние Кукуры в 200 миллионов долларов (195-е место в России). 

В декабре 2007 Кукура купил у ресторатора Аркадия Новикова сеть ресторанов “Суши весла”. (Ъ, 21 декабря 2007)

В феврале 2011 “Финанс” оценил состояние Кукуры в 190 миллионов долларов.

В феврале 2017 ушёл с поста первого вице-президента и стал советником президента компании.

     
     
     Был членом совета директоров Петрокоммерцбанка (в 2000-2001 годах был председателем совета директоров банка).
    Был членом совета банка “Церта Банк” (Краснодар). 

    Заслуженный экономист Российской Федерации.
    Женат. Сын и дочь.
   
    Сын Алексей на 2017 считался бенефициаром ООО “Волго-Донсельхозинвест”, которое управляло 200 тыс. га и элеваторами в Волгоградской и Липецкой областях. (Коммерсант, 14 февраля 2017)

    Интервью газете “Ведомости” (3 октября 2002)
   
       – Изменилось ли что-то в вашем мироощущении после пережитого похищения?

        – Такие экстремальные ситуации, конечно, не дай бог, чтобы они происходили, как-то очищают. Очищают от какой-то мелочности, суеты. Начинаешь понимать, что есть главное в жизни, а что побочное. У меня, кажется, стало больше чувства любви к людям. Потом, каждому человеку, наверное, важно, что будут думать о нем после смерти, когда он уже ничего изменить не может. Такие мысли посещали меня и раньше, но только теперь я, как мне кажется, прочувствовал эту истину до конца – что бы человек ни делал, он должен делать это как последний раз в жизни.

        – То есть в заточении вы не исключали самого худшего?

        – Что значит не исключал? Я знал. Я знал до последнего момента, что меня убьют. Я не предполагал, что останусь в живых.

        – Вам это как-то давали понять?

        – Нет, наоборот. Первые дня три я просил, чтобы тело отдали родственникам, а если с телом возиться никто не собирается, то хоть бы весточку дали, в какой канаве зарыли. Мне говорили: “Когда придет время, обсудим”. А на вопрос “Когда вы меня убьете? ” отвечали: “Да ладно, будешь ты еще жить. Пока ведешь себя нормально, условия выполняешь, ничего с тобой не случится”. Я считаю, что это говорилось только потому, что жертвой, обнадеженной жизнью, проще управлять. Поэтому мыслей о том, что буду жив, не было.

        – Как с вами обращались ?

        – Наверное, единственное, чего я там боялся, – это физических истязаний. Не то чтобы был животный страх, но хотелось последние минуты прожить без мучений. Сложно в такой ситуации говорить о благородстве похитителей, но никакого физического насилия они не применяли, если не считать таких бытовых мелочей, как приковывание наручниками.

        – Применялись к вам какие-либо препараты ?

        – Да, в процессе захвата кололи, потом еще один раз. Я не знаю, что это было. Когда повезли, я сначала пытался высчитывать повороты, но потом наступило состояние какого-то полусна, забытья.

        – Сообщалось, что и домой вы прибыли, будучи под воздействием чего-то . ..

        – Это неправда. Я находился в абсолютно нормальном состоянии. Но еще в неволе, когда день на седьмой я запретил себе думать о смерти, решил: если выберусь отсюда, сразу же выпью дома бокал коньяка. Что мы и сделали с женой и ее подругой – совершенно непьющими людьми.

        – Какие требования предъявляли вам похитители ?

        – Извините, я дал следственным органам подписку о неразглашении всего, связанного с моим задержанием, поэтому не могу ответить.

        – Вы уже много лет живете под охраной и не пользуетесь общественным транспортом. В связи с этим как вам далось путешествие “своим ходом” из Брянской области в Подмосковье ?

        – Без проблем. Это заблуждение, что люди, подобные мне, живут в вакууме. Отгородиться от мира невозможно. Я, например, по выходным езжу на теннис на личной машине. Сам сижу за рулем и часто отрываюсь от охраны, чем она очень недовольна. В лесу прогуливаем с женой собаку и, бывает, общаемся даже с незнакомыми людьми. А в пути была, пожалуй, только одна проблема, в одежде, которая была на мне, я выглядел как бич. Мне казалось, что все на меня смотрят, и от этого испытывал неловкость.

        – Но ведь похитители вернули вам костюм . ..

        – Да, но он был страшно мятым и грязным. Может показаться странным, но я решил, что к моему немытому и небритому образу больше подходит прежняя одежда.

        – Как ваше возвращение воспринято коллегами, в том числе из других компаний ?

        – С коллегами из других компаний я не встречался, да и вообще круг моего общения был весьма ограничен. Ограничен прежде всего корректностью и деликатностью людей. Тем не менее я получал массу звонков – от одноклассников, губернаторов, людей из Западной Сибири, с которыми раньше работал. Первым, с кем я встретился из компании, был наш президент Вагит Юсуфович Алекперов. Мы по жизни друзья, хотя и ранжированы по должностям. У меня такое ощущение, что теперь мы будем еще ближе.

        – “ЛУКОЙЛ” сообщал, что требуемый выкуп за вас не выплачивался. А если бы похитили кого-то из ваших коллег, то какую позицию заняли бы вы – платить или не платить ?

        – Очень сложный вопрос, и он требует определенной профессиональной подготовки. Лично я считаю: то, что не заплатили выкуп, дало мне шанс на жизнь. А не выплатили потому, что наша сторона выдвинула жесткое требование: выкуп возможен только путем открытого обмена живого человека на деньги. Преступники на это не решились.

        – И почему же вас выпустили ?

        – Вы знаете, у нормальных людей мыслительные процессы практически одинаковы и понятны, но анализировать поведение преступников, по крайней мере мне, достаточно сложно. Говорить о каком-то их благородстве – это просто кощунство. Я думаю, что на них очень подействовала широкая огласка дела. И из их разговоров я понял, что дальнейшее мое удержание становится проблематичным. Они явно нервничали, и был даже момент, когда они пытались чуть ли заручиться моей поддержкой, защитой от властей. Это все, что я имею возможность сказать.

        – Из-за вашего отсутствия в компании появились у нее убытки, упущенная выгода, может быть, застопорились какие-то процессы ?

        – Одной из задач компании и моей в том числе было построение системы, где роль любого руководителя уменьшалась в личностном плане. Я не хочу сказать, что такая система уже выстроена и я сижу здесь и ничего не делаю. Но те коллеги, которые есть, они достаточно самостоятельны и квалифицированны в своих направлениях, и я не думаю, что то, о чем вы говорите, могло произойти.